НИНА    ВИНОГРАДОВА       

    

    
Не злись, душа моя, не злись.
Все это кажется и снится.
Все это тоненькая кисть
Рисует на краю ресницы.

   Избранные   стихотворения из сборника
"АНТОЛОГИЯ ЭГОИЗМА"
    
  Мой город старый, серый. Дагерротип бесценный.
  С щербатой мостовой, пропахшим кофе центром,
  С аптеками, где бродит ночами Авиценна.
   
  Синюшные оттенки чахоточного рта.
  Мой город - центр искусства, науки и труда.
  Преддверье преисподней. Котел. Сковорода.
    
  Мутант, мулат, метис. Город-полукровка.
  С подкрашенной известкою, но все равно - дешевка.
  Бардак.
  Вы только вслушайтесь в названье - "Москалевка".
   
  Первых пятилеток многоэтажный мат
  Застыл Госпромом. Ржавый телефонный автомат
  на все вопросы отвечает коротко "...нэма..."
    
  "Мене. Текел. Фарес" - мерещится на стенах.
  Сплошной театр теней. Весь город - его сцена.
   Что по себе оставлю? Тень на стене цементной.
   
    
 
     
ВДОВА
     
Невыносима легкость бытия...
И глядя в зеркало на контур плеч квадратных,
холодной полночью, под бой стальных курантов,
пытаюсь женщину увидеть я.
Но вижу только остов корабля,
утратившего с капитаном Грантом
крылатость паруса
                          и твердый ум руля.
     
     
  

 
     
Физическое маленькое сердце --
наверно, граммов триста...
                                    да, не больше...
Оно не в состоянии обнять
всех бабушек в платках
                 из пуха коз,
собак на трех ногах,
                              обломки телефонов,
всех бомжей с грязными
                          младенческими лицами
и выброшенные на помойку книги.
  
Физическое сердце -- мышца, мускул
все сокращается ( и слава Богу!),
и сокращается,  и сокращается,
и сокращается...
и сокращает...
и сокра...
и сок...
и...
 
     
Сияет кинозвезда
на стекле кабины автобуса --
как хлорка или вода,
стекают в салон ее волосы.
 
Мамаши своих малышей
утешают, в нее тыча пальцами.
Жизнь пассажиров свежей,
коль на звезду они пялятся:
                            
фарфоровая статуэтка,
плечи, как долгий звук хора.
А в разрыве ее грудной клетки
виден затылок шофера.

 
     
Голодные птицы, не склюйте доверчивых букв!
Они - ядра атомов.
                                   И вы из них состоите.
Сквозь горлышко птичье,
                                    сквозь этот пунцовый чубук, -
Бог дышит.
                           И дух его запечатлен в алфавите.
Закон начертанья - единственный ненарушаемый.
Каждая буква - зерно,
           на всхожесть проверенное
беззубыми деснами
               любезнейшего Державина.
И только буква -
                      не по зубам зверю.
Учитесь терпению в мире согласных звуков.
Целуйте и пойте,
                          как беззащитные гласные:
перекатываются, беспокоят
                                             рта угол,
превращаясь то в стон,
                                то в мякоть клубники красной.
Зеницы очей - и глаз этих
                                ворон не выклюет.
Буква - семя.
                        Формулу жизни вычитай!
Пригоршню букв на кресте, может,
                                               увидит иволга,
Когда из меньшей -
                       большую дату
                                            вычтут.
     
 

БОЛЬШАЯ ФОРМА

   

Святая Церковь. Худ. Н.Вербук

     
  В знак протеста против моды на костлявые ключицы,  
малокровие, поджарость и ущербность тощих ног
я выращиваю бедра, у которых будут виться
ленты вздохов и восторгов, бедра круглые, как стог
ароматных трав июльских в жарком золоте жнивья.
А над ними вознесется торса плавная громада,
тайн исполненная бездна, тишь Троянского коня,
солнечный янтарный свет темной грозди винограда.
     
И пространство, изумившись совершенству чистых форм,
брови радуг семицветных на большом лице поднимет.
Стихнут бури. В дальнем море вдруг
                                                угомонится шторм
И появится ягненок из отчаянья и дыма.
     
Я подставлю, как ступени, плечи тем, кто ввысь
                                                                   стремится.  
Пусть поднимутся,
мне сладок даже этот тяжкий труд.
А у шеи-колокольни будут ласточки носиться
И в макушке поднебесной раковины гнезд совьют.
     
   


Home Page Добро пожаловать | О Харькове | Город официальный | Промышленность | Бизнес и право
Наука и образование | Культура и искусство | Досуг и туризм | Город и область | Что, Где, Когда | Интернет