12 июля исполнилось 60 лет лучшему в истории театра им. Шевченко исполнителю роли денщика Шельменко народному артисту Украины Петру Рачинскому.

Однако цифры в паспорте для Петра Болеславовича ничего не значат — он по-прежнему остается шутником и хулиганом в жизни и ярким темпераментным актером на сцене.

Учителя не ценили юмор подопечного
Комический талант Петра Рачинского проявился еще в детстве – в школьной самодеятельности. Но его бурному темпераменту на сцене актового зала было тесно, и жертвами его шуток стали учителя.

– У меня нервы не выдерживали сидеть на физике или химии 45 минут, и я чудил, срывал уроки. Как-то из лаборатории унес кусок металла. Не помню, как он называется, но если его бросить в воду – носится там, носится, а потом бабах! – активно жестикулирует актер.

Учителя, которые становились невольными зрителями его представлений, были публикой неблагодарной, «оригинальный жанр» не ценили и грозились, что не выдадут ученику аттестат.

Актера раздражает губная помада
После школы Петр Рачинский уехал покорять столицу. Окончив драматическую студию при Киевском академическом драмтеатре им. И. Франко, он вернулся в Харьков и стал актером театра им. Т.Г Шевченко. Здесь у молодого человека началась «стариковская эпоха»: ему часто давали возрастные роли.

– Глядя на меня, главный режиссер Анатолий Литко всегда говорил: «Господи, ну когда же ты постареешь?». Поэтому молодым меня мало кто помнит, – улыбается Петр Рачинский.

Режиссер видел парня пожилым констеблем в «Трехгрошовой опере», 70-летним цыганским бароном в «Живом трупе» (актеру тогда было 24 года), Иваном в «Бесталанной». К слову, роли дочери и зятя Ивана играли коллеги, которые были старше Петра Рачинского на десять лет. Конечно, темпераменту актера было тесновато в таких образах, и когда ему досталась роль в музыкальном спектакле, он наконец отвел душу.

– Я прыгал с трехметровой высоты, взлетал, танцевал, отбрасывая шнуры микрофонов ногами. Это было очень весело, – признается Петр Рачинский.

Доводилось играть и женские роли, с которыми он успешно справлялся. Правда, в дамском образе актер чувствовал себя не совсем комфортно.

– Самое сложное – наклеивать ресницы. И помада очень мешает – размазывается и губы щекочет. Это же ужас! И как бедные женщины это выдерживают? – искренне сочувствует он прекрасной половине человечества.

Шельменко мудреет вместе с артистом
Петр Рачинский – актер универсальный, ему по силам и комедийные, и трагические роли.

– Поначалу мне хотелось чудить: почему-то представлялось, что я комик. Но мой педагог Аркадий Дашинский сказал: «Дорогой мой, дай Бог, чтобы в театре на тебя не повесили ярлык комика. Каждый комик мечтает сыграть драматическую или трагедийную роль». Я благодарен театру им. Шевченко: здесь мне дали возможность воплотить самые разные образы. Единственное, что я еще не сыграл, – трагифарс, а это мой любимый жанр.

Среди лучших образов – Грабок («Мельница счастья»), Менахем Мендл («Пять бриллиантов Тевье-молочника»), Мартин («Полет над гнездом кукушки»), Освальд («Король Лир»), Земляника («Ревизор»), Симеонов-Пищик («Вишневый сад»), Аллилуйя («Зойкина квартира»). Но есть в биографии Петра Рачинского явно знаковая роль: его считают лучшим Шельменко в истории театра. Петр Болеславович играет денщика почти тридцать лет, и его герой мужает и взрослеет вместе с актером.

Премьера спектакля должна была состояться на десять лет раньше, но дело по множеству причин затянулось. Однако актер не жалеет об этом: у Шельменко должен быть житейский опыт.

– Когда мне предложили эту роль – я понял: это мое, – делится «лучший денщик» театра. – Может, потому что я из села, а у Шельменко народный характер. Здесь кривляние не проходит: эту роль надо проживать. И чем больше мне лет, тем мудрее становится Шельменко.

«Примадонны» опоздали лет на тридцать
Импульсивному и темпераментному актеру как нельзя кстати пришлась и роль Доктора в «Примадоннах». Однако играть ее достаточно сложно: уж очень велик соблазн вытворить «что-нибудь эдакое», признается Петр Болеславович.

– Этот спектакль опасен. Такие постановки нужно «держать»: если бы не было режиссера, обязательно пошла бы отсебятина. Когда зал стонет, очень легко пойти на поводу у зрителя, и тогда спектаклю – конец. Поэтому слава Богу, что есть режиссер, который как только замечает перебор, сразу бьет по рукам. Единственное, что очень обидно, – где были «Примадонны» лет тридцать назад? Я так хотел бы сыграть Лео или Джека!

Но юбилейные даты не мешают Петру Рачинскому оставаться в душе вечным подростком: он хулиганит, разыгрывает коллег, а весной решительно отказывается репетировать новые спектакли.

– Я так люблю весну! – восклицает он. – Со мной в это время года происходит такое – я буквально схожу с ума. На улице солнышко, птички поют, снег тает, а у меня только одна мысль: «Господи, а я здесь сижу!».

Взгляд со стороны – Петр Рачинский принадлежит к той категории ярких острохарактерных актеров, которые уверены в том, что с температурой 36,6 на сцену не выходят. И доказательством тому служат все сегодняшние его роли, -- считает заведующая литературной частью театра им. Т.Г. Шевченко Елена Седунова.

печать

© "Вечерний Харьков"
При любом использовании материалов сайта, гиперссылка на vecherniy.kharkov.ua обязательна. Редакция "Вечернего Харькова" может не разделять точку зрения авторов статей и ответственности за содержание републицируемых материалов не несет.